Одобрили тему диплома.
В таких выражениях, шо прямо таки руки чешутся над ним работать.
О, Божества, покровительствующие людям, сочиняющим книшки! Я ведь могу сочинить хорошую. Честно-честно. Помогите, а?
Нужны концентрация, концентрация, концентрация, личное пространство, 40-50 суток покоя, концентрация, горячий кофе с шапкой из взбитых сливок (а не дурацкий каппучино с фальшивой молочной пенкой, которая не оставляет и следа на губах), концентрация, хорошее место в уютном кафе, концентрация.
Говорят, часто писатели в жизни косноязычны. А я и блоги-то вести не могу, лепет один.
Но это не важно. Это не важно. Я знаю, на что я способна, когда это действительно нужно.
Сумерь, слишком звонко поющая под каменным мостом, и все же более спокойная, поскольку тут, на мели, она широко разлилась по ссыпавшимся с путей камням, облизывала голые Настины ноги. Впереди и выше, где свод моста обрывался в черное холодное небо, мельтешили тревожные тени.
Сердце билось у Насти почти под самым языком, и громко-громко. Тише! Тише! - молилась Настя, прижимая что есть силы к себе громоздкий сырой чемодан обеими руками, и упираясь горлом и подбородком в его жесткий шершавый край. Ледяная Сумерь всплескивала, ударяясь волной о каменные стены моста, оглушая звоном и эхом Настю, Настя приседала, теряя равновесие, переступала по острым камням разбитыми и застывшими совершенно ступнями и опять молилась, обращаясь к реке: Тише! Тише!
Страшные тени там, за мостом, словно в припадках бросались с берега на воду, раскидываясь во все стороны как в объятиях: Поймаем!
Моё! Моё! – выдыхала Настя, уже почти падая в изнеможении, но не отпуская тяжелую ношу. - Я! Я нашла, моё.
Бормотание ее смешивалось с нервной икотой, руки, сведенные судорогой, скрючивало и выворачивало, чемодан, едва ли не больше самой Насти, выскользнул, упал на такие же скрюченные пальцы ног и, завалившись на бок, плюхнулся на камни. Жалобно заскулив, Настя свалилась на чемодан и затихла. Рассветало